Сигналы Трампа Тегерану; Увольнение Хука и ослабление антииранского лобби/ Ближний Восток без нефти: что это значит для США?

По сообщению Тасним новости со ссылкой на сайт "Eghtesad News", издание «The Cradle» опубликовало материал, в котором утверждается, что президент США Дональд Трамп, ранее отдавший приказ об устранении мученика генерала Касема Сулеймани и выведший США из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), неожиданно выразил готовность возобновить взаимодействие с Ираном. 

Политика Трампа в его первый президентский срок привела к серьезной дестабилизации в Западной Азии, усилила напряженность в отношениях между Вашингтоном и Тегераном, усугубила кризис доверия, разожгла прокси-конфликты и осложнила отношения США с союзниками. Однако теперь, несмотря на прежние шаги — или, возможно, именно в связи с их последствиями — Трамп, судя по всему, намерен перезапустить диалог с Ираном, подавая сигналы о новом начале без угроз и предварительных условий.

В этом контексте увольнение Брайана Хука, занимавшего пост специального представителя США по Ирану и отвечавшего за реализацию стратегии «максимального давления», а также ослабление мер безопасности для антииранских политиков, подогревавших напряженность в первый срок Трампа, и назначение Майкла Димино заместителем помощника министра обороны заставили аналитиков предположить, что Белый дом посылает позитивные сигналы в адрес Тегерана.

Анализ сигналов Трампа 

Издание продолжает свой анализ, отмечая, что из-за изменчивого и непредсказуемого характера Трампа, противоречивых сигналов, поступающих из Вашингтона, а также политической турбулентности вокруг его решений, интерпретировать последние инициативы президента представляется сложной задачей.

Издание «Tehran Times» разделяет противоборствующие политические силы в США на две группы: «воинственные ястребы» и сторонники политики «Америка прежде всего». По мнению ряда аналитиков, попытки расшифровать намерения Трампа на фоне политического хаоса столь же неопределенны, как попытка подсчитать кости у несуществующего существа. В то же время некоторые эксперты считают, что сигналы о переговорах, распространяемые израильскими СМИ, могут преследовать стратегические цели, выходящие за рамки дипломатии. 

Так, одним из возможных сценариев является тактика затягивания времени, которая может дать кабинету премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху возможность договориться об освобождении заключенных или позволить измотанной оккупационной армии перегруппироваться перед возможными действиями против ядерных объектов Ирана. 

Известно, что администрация Трампа могла бы использовать эту паузу для согласования ключевых назначений или подготовки американских военных к возможной поддержке израильских операций. Сам Трамп, уже зарекомендовавший себя как непредсказуемый политик, в прошлом демонстрировал агрессивные подходы – от выхода из международных торговых соглашений до одностороннего разрыва СВПД в 2018 году. Эти шаги существенно подорвали доверие к нему на международной арене. 

Если Вашингтон действительно заинтересован в переговорах, Трампу необходимо сделать реальный шаг навстречу Тегерану. В частности, отмена санкций на иранскую нефть или восстановление доступа иранских банков к системе «SWIFT» могли бы проложить путь к возможным консультациям. Хотя оптимальным вариантом стало бы снятие санкций через Конгресс, это маловероятно. 

Между тем, правительство Масуда Пезешкияна открыто заявляло о готовности дипломатического аппарата Ирана к диалогу с мировым сообществом. Pеформистские круги в Иране активно поддерживают такую политику, а бывший министр иностранных дел, ныне заместитель по стратегическим вопросам Мохаммад Джавад Зариф недавно призвал Трампа вернуться к переговорам по ядерному соглашению.

По мнению ряда аналитиков, готовность Тегерана к переговорам может ослабить его позиции, поскольку Трамп, руководствуясь своими инстинктами, быстро воспользуется этим. Напоминанием о возможных рисках служит реформаторский подход 2015 года, который предоставил администрации Барака Обамы и премьер-министру Израиля Биньямину Нетаньяху широкие переговорные рычаги без гарантий для Ирана.

В то же время отставка Брайана Хука остается открытой для различных интерпретаций. Возможно, Трамп применяет избирательную стратегию наказания в отношении «ястребов» вроде Джона Болтона, Майка Помпео и ряда бывших высокопоставленных сотрудников разведки и армии, следуя политическому принципу: «вознаграждай друзей, наказывай врагов».

Назначение Майкла Димино на пост заместителя помощника министра обороны США по делам Ближнего Востока вызвало обеспокоенность среди сторонников политики «Израиль прежде всего» и, напротив, одобрение у приверженцев курса «Америка прежде всего». Димино придерживается прагматичного взгляда на регион Западной Азии, и одна из его главных «ересей» заключается в том, что этот регион не имеет ключевого значения для интересов США.

Анализ его позиций подтверждает этот тезис. Северная Америка (США и Канада) располагает значительными запасами нефти и газа, достаточными для внутреннего потребления. Если ограничения, связанные с политикой в области «зеленой энергетики» и изменения климата, будут сняты, Соединенные Штаты смогут полностью отказаться от импорта нефти и природного газа. Именно этим объясняется приверженность Трампа развитию добычи углеводородов и выходу из Парижского климатического соглашения.

На сегодняшний день США являются нетто-экспортером нефти и газа. После подрыва газопроводов «Северный поток» 26 сентября 2022 года, произошедшего на фоне санкционной политики администрации Байдена в отношении Pоссии, Вашингтон активизировал поставки сжиженного природного газа (СПГ) в Европу. К 2023 году американский СПГ обеспечивал 50% потребностей Европейского союза в импорте газа. В этом контексте влияние ближневосточной нефти и газа на энергобезопасность Северной Америки значительно снизилось.

Почему США присутствуют в Западной Азии?

Основной причиной размещения американских военных баз в Западной Азии является защита Израиля. При этом базы Инджирлик и Измир в Турции входят в структуру НАТО, а авиабаза Аль-Удейд в Катаре была значительно расширена в 2001 году, как и база Аль-Дафра в ОАЭ годом позже. 

После 2003 года США продолжили наращивание своего военного присутствия в регионе. Pасширены военные объекты в Бахрейне, а также авиабаза принца Султана и несколько мелких объектов в Саудовской Аравии. Эти меры были официально оправданы необходимостью ведения Глобальной войны с террором (GWOT) и защиты союзников от Ирана. 

Однако, несмотря на формальное завершение войны с террором в 2021 году, американская военная инфраструктура в регионе не только сохраняется, но и продолжает расширяться. В Кувейте, потерявшем часть своих баз во время войны в Ираке, до сих пор дислоцированы около 14 000 военнослужащих США, базирующихся в Кэмп-Арифджан, на авиабазе Али-аль-Салем и еще четырех объектах. 

Нелегальные американские базы в Сирии и продолжающееся присутствие в Ираке преследуют, прежде всего, цель сдерживания иранского влияния. Возникает закономерный вопрос: кто оплачивает содержание этих баз? Чьи силы в Сирии, Ираке, Катаре, Кувейте, Саудовской Аравии и ОАЭ оказываются под угрозой? И кто, кроме Израиля, выигрывает от этого присутствия? Очевидно, что не США. 

Иран продемонстрировал свою военную мощь в ходе операций «Истинное обещание-1»  и «Истинное обещание-2», доказав способность своих баллистических ракет преодолевать израильскую систему ПВО и наносить удары по территории противника. 

Заместитель помощника министра обороны США по делам Ближнего Востока Майкл Димино подвергся критике за то, что назвал иранскую атаку «относительно скромной». Однако бывший аналитик разведки Ли Слушер дал более точную оценку: «Тот факт, что Иран не начал катастрофическую, широкомасштабную атаку, не следует путать с отсутствием возможностей; действия Ирана были формой сдержанности». Тегеран ответил на провокации Израиля, продемонстрировав готовность к эскалации, но в то же время послав сигнал о нежелании полномасштабной войны. 

На фоне этих событий международный имидж Израиля продолжает ухудшаться, а в самих США, как среди либералов, так и среди консерваторов, растет недовольство затяжным вмешательством Вашингтона в дела Западной Азии.

Многие американцы все чаще выражают недовольство конфликтами, в которые вовлечен Израиль, а также растущими расходами на поддержку Украины в ее противостоянии с Pоссией. Для значительной части общества это становится серьезным финансовым бременем.

При этом электорат Дональда Трампа уже не готов мириться с «вечными войнами» в Западной Азии. Если Трамп действительно намерен наладить диалог с Ираном, ему предстоит предпринять конкретные шаги по восстановлению доверия. Для Тегерана это может означать отмену санкций и возвращение в мировые финансовые системы. Без подобных односторонних жестов недоверие между сторонами сохранится, что сделает любые переговоры неэффективными.

В конечном итоге Трамп может осознать, что дипломатия — единственный разумный выход из сложившейся ситуации, альтернативой которому является новый вооруженный конфликт. Остается открытым вопрос, будет ли его политика отражать это понимание. Однако если он прислушается к американским настроениям и трезвой оценке ракетных и противовоздушных возможностей Ирана, то осознает, что переговоры — лучший вариант. Это позволит избежать войны, которая неминуемо втянет США в еще один затяжной и дорогостоящий кризис.

Конец сообщения /