Аракчи: Перемирие стало признаком поражения Израиля

По сообщению Тасним новости, после напряжённого раунда дипломатии, начавшегося на фоне военного конфликта и проходившего через Женеву, Стамбул, Москву и, в конечном итоге, Ашхабад, директор бюро издания «Al-Araby Al-Jadeed» в Тегеране побеседовал с министром иностранных дел Исламской Pеспублики Иран Аббасом Аракчи. Интервью состоялось во время его возвращения из Москвы в Ашхабад, а затем в Тегеран.

В ходе беседы обсуждались последние события, включая заключённое перемирие с сионистским режимом, удар по базе аль-Удейд в Катаре, а также перспективы возобновления переговоров с США. Аббас Аракчи спокойно и с оптимизмом ответил на вопросы журналиста.

После двенадцати дней военного противостояния между Исламской Pеспубликой Иран и сионистским режимом стороны пришли к соглашению о прекращении огня. Но каковы ключевые положения достигнутого перемирия? И состоялось ли какое-либо соглашение относительно возобновления переговоров с США?

В ответ на эти вопросы министр иностранных дел Ирана подчеркнул: «На данном этапе основополагающим является то, чтобы стало ясно: способен ли агрессор выполнить свои собственные предложения и сохранить достигнутые договорённости, или же, как и в прошлые разы, внутриполитическая борьба между различными фракциями в структуре власти сионистского режима вновь превратит перемирие в инструмент для управления внутренними кризисами».

Можно ли было достичь соглашения до удара по ядерным объектам?

Министр иностранных дел Исламской Pеспублики Иран ответил на этот вопрос следующим образом: «Исламская Pеспублика Иран не была инициатором войны. Наша страна всегда подвергалась агрессии и руководствовалась принципом обороны. Даже сейчас, если в адрес суверенитета и территориальной целостности Ирана будет совершена новая агрессия, ответ последует с той же решимостью и силой».

На пресс-конференции в Стамбуле я подчёркивал: «Вступление США в войну стало явным признаком поражения сионистского режима и его неспособности продолжать боевые действия. Их наивное предположение заключалось в том, что с участием США Иран капитулирует. Но когда они увидели, что наш ответ с применением ракет третьего поколения «Хейбаршекан» оказался гораздо мощнее и решительнее, чем они могли представить, то отступили и через посредников предложили перемирие».

Согласие Ирана на прекращение огня было продиктовано стремлением сохранить моральное и ценностное превосходство. Это решение стало частью нового подхода во внешней политике Исламской Pеспублики, основанного на региональных и исламских ценностях. Поддержка правительств и народов мусульманского мира этого судьбоносного курса способна ещё более изолировать сионистский режим, который не признаёт ни морали, ни ценностей.

Иран ответил на атаки США ударом по базе Аль-Алид в Катаре, что некоторые аналитики считают стратегической ошибкой в отношении Дохи, особенно учитывая позитивную и значимую роль Катара;

Стратегические действия Ирана по нанесению ударов по военным и разведывательным базам США в регионе осуществлены в рамках права на законную самооборону. Эта атака была направлена против США и никоим образом не означает нарушение суверенитета и территориальной целостности соседних с Ираном государств.

Исламская Pеспублика Иран, при полном уважении суверенных и национальных прав всех стран региона, считает своим долгом с решимостью и силой отвечать для защиты собственного существования.

Это означает, что США не могут использовать территорию других стран в качестве безопасного убежища для достижения своих целей и дестабилизации региона. В этой связи были даны четкие и прямые предупреждения. Например, на последней закрытой встрече министров иностранных дел стран-членов Организации исламского сотрудничества, состоявшейся в прошлое воскресенье, этот вопрос был прямо озвучен и зафиксирован в официальных документах организации.

Отношения Ирана с каждой из соседних стран, включая братский и дружественный Катар, основаны на глубоких и нерушимых стратегических, исторических и социальных связях. Мы уважаем национальный суверенитет всех этих государств и с полной решимостью и волей продолжим устойчивые и всесторонние отношения с ними.

В любом случае, эти базы являются американскими, и страны региона по причинам безопасности или иным соображениям позволили США использовать их. Мы ясно заявили этим странам, что не намерены нарушать их территорию. Наше уважение к национальному суверенитету и территориальной целостности Катара является неизменным и непоколебимым. Этот шаг Ирана не следует трактовать как нападение на Катар.

После атак США на ядерные объекты, был ли какой-либо сигнал от Вашингтона в адрес Ирана? Каково было его содержание?

Да, американская сторона до и после агрессии постоянно направляла нам сообщения через различные каналы, что является обычной практикой, поскольку определённые моменты должны обсуждаться между сторонами. Мы получали их послания через посредников и непрямые каналы и также давали необходимые ответы; такой подход широко распространён в дипломатии.

Цель этого обмена сообщениями — предотвратить недоразумения, сдержать напряжённость и прояснить позиции. Мы ясно заявили всем посредникам, что Иран не вернётся за стол переговоров с США, пока агрессия не прекратится, и дипломатический путь не будет возобновлён. Эту позицию мы также разъяснили европейским странам, и, по всей видимости, сейчас они имеют чёткое понимание нашей позиции. Остаётся только ждать и посмотреть, что произойдёт в будущем.

Если перемирие не сохранится и Израиль или США вновь совершат агрессию, насколько долго Иран сможет сопротивляться?

Ответ на этот вопрос очевиден: мы проявили чрезвычайно мощное сопротивление. Вопреки ожиданиям агрессивного режима, который полагал, что первые удары в первые дни поставят Иран на колени, этого не произошло. Напротив, с каждым днем огневая мощь Ирана возрастала, а решимость укреплялась. Точность наших ракет повысилась, и последние события подтвердили, что Иран по-прежнему силён.

Стойкость иранского народа была беспрецедентной, а уровень солидарности между народом и правительством внушает оптимизм. Народ Ирана увидел искренность своего правительства — правительства, которое с доброй волей вышло за стол переговоров, но именно противоположная сторона нарушила эти договорённости. Правительство проявило твёрдость на дипломатическом фронте, не уступая в правах своего народа, а также стойко держалось на поле боя.

Сегодня мы наблюдаем подлинное национальное единство и широкое народное сопротивление. Несмотря на трудности войны, страдания, погибших, раненых и страхи, я уверен, что режим и правительство Ирана будут стоять до конца, защищая территориальную целостность, суверенитет, независимость и интересы своего народа и его достижений.

Может ли агрессия Израиля и США ослабить решимость Ирана продолжать ядерную программу, особенно в области обогащения урана?

Напротив, это окажет положительное влияние и укрепит нашу решимость. Мы приложили огромные усилия для достижения этой технологии, наши учёные пожертвовали своими жизнями ради неё, наш народ вынес санкции, и даже на нас была навязана война из-за этого вопроса. Поэтому никто в Иране не готов отказаться от этой технологии. Ядерная программа Ирана была прозрачной и находится под контролем МАГАТЭ.

Возможно ли, что после этих атак ядерная программа Ирана перейдёт в фазу неопределённости и Иран пересмотрит свои отношения с МАГАТЭ?

Сейчас ещё рано давать окончательный ответ на этот вопрос, но без сомнения нападение на наши ядерные объекты окажет глубокое и масштабное влияние на будущее направление Ирана, и это неизбежно.

Мы годами старались показать миру, что придерживаемся Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) и намерены действовать в его рамках, однако, к сожалению, этот договор не смог защитить нас и нашу ядерную программу — это вопрос, который необходимо воспринимать серьёзно.

Кроме того, отчёты МАГАТЭ сыграли значительную роль в формировании текущей ситуации, и мы не удовлетворены ни тоном, ни содержанием этих докладов. Мы убеждены, что за этими отчётами стоят политические мотивы, что также является важным аспектом.

Также следует учитывать вопрос защиты наших ядерных объектов в будущем: несмотря на двадцать лет прозрачности и выстраивания доверия, результатов не достигнуто. Это — тема, заслуживающая внимания.

По моему мнению, наш взгляд на ядерную программу и систему нераспространения претерпит изменения, однако пока я не могу судить о точном направлении этих изменений.

Посреди войны и агрессии вы начали масштабную дипломатическую кампанию. Какова была цель этих усилий?

Наша главная цель на первом этапе заключалась в обеспечении безопасности страны: через раскрытие истинного облика агрессора перед мировой общественностью и привлечение международного осуждения его действий. Мы также установили контакты с другими странами, чтобы побудить их занять решительную позицию против агрессии и действий США и сионистского режима.

Эти усилия были направлены на создание своего рода политического сдерживания против этих нападений и предотвращение их повторения в будущем. Дипломатия может сыграть здесь эффективную роль, и, на мой взгляд, мы достигли успеха: все страны региона встали на нашу сторону и осудили агрессию, мусульманские страны поддержали нас, а также многие другие государства.

Естественно, что западные страны, европейцы и американцы с наглостью не только не поддержали нас, но и пытались оправдать агрессию сионистского режима, прикрывая её различными предлогами. Тем не менее, мы продолжаем прилагать усилия, чтобы донести право и позицию иранского народа до всего мира и информировать другие страны, чтобы они приняли правильное решение. Это — обязанность дипломатической службы, как в мирное время, так и во время войны. В таких условиях естественно, что мы ведём эти усилия с ещё большей решимостью и настойчивостью.

Привели ли ваши переговоры с европейцами в Женеве к каким-либо конкретным результатам или соглашениям?

Эти встречи были полезны с точки зрения лучшего донесения наших позиций до европейских сторон несмотря на то, что они поддерживают сионистский режим. Также переговоры имели значение в плане того, что Европа частично отказалась от ряда обвинений, выдвигавшихся против нас.

В Европе ныне укрепилось понимание, что не существует военного решения по отношению к Ирану. Эта убеждённость особенно усилилась после недавних событий и ясно показала, что такие атаки в конечном счёте не являются решением проблемы.

Хотя переговоры не смогли полностью разрешить все вопросы, они способствовали взаимопониманию между сторонами. По этой причине обе стороны выразили готовность продолжать диалог.

Как я уже говорил ранее и сейчас вновь подчёркиваю, я не называю этот процесс «переговорами», а рассматриваю его как диалог между Ираном и Европой. Обычно переговоры проводятся с целью достижения соглашения, однако мы не стремимся к соглашению с Европой, и они по сути не имеют такой возможности.

Соглашение, к которому мы стремимся, должно включать снятие санкций, что находится вне компетенции Европы. Тем не менее, диалог, особенно в нормальных условиях, всегда является положительным явлением. На мой взгляд, продолжение диалога между Ираном и Европой может способствовать снижению недопониманий.

Выдвигали ли европейцы конкретные предложения на переговорах в Женеве?

Были представлены общие предложения, касающиеся как прекращения конфликтов, так и будущего ядерного дела Ирана. Однако следует отметить, что Европа не является ключевым игроком и лицом, принимающим решения по этим вопросам — её роль ограничивается ведением диалога.

Вы довольны результатами своего визита в Pоссию?

Да, очень доволен. У меня была хорошая встреча с Президентом Pоссии Владимиром Путиным. Pоссия заняла чёткую и твёрдую позицию в осуждении агрессии США и сионистского режима. Pоссия является влиятельным игроком в вопросе ядерной программы Ирана, и у нас существует сотрудничество в различных сферах — от атомной электростанции Бушер до будущих ядерных проектов.

Pоссия также входит в группу «5+1» (соглашение по ядерной программе 2015 года), и мы постоянно консультируемся и обмениваемся мнениями с ними, используя их предложения. Учитывая обострение событий, точная координация и консультации между нами остаются необходимыми для продолжения совместного пути.

Как вы оцениваете официальные и народные позиции стран региона в отношении этой агрессии?

На обоих уровнях — и официальном, и народном — были заняты очень хорошие позиции: все страны осудили агрессию. Кто-то сделал это с резкой риторикой, кто-то — более сдержанно, но практически по всему региону и в исламском мире наблюдалась единая позиция.

Заявление министров иностранных дел исламских стран, опубликованное в Стамбуле, было очень сильным, и в него даже была добавлена отдельная статья, осуждающая агрессию США, поскольку это совпало со вторым днём заседания.

По моему мнению, позиции правительств были положительными, а в народных массах и общественном мнении, как в арабских и исламских странах, так и в других регионах, мы наблюдали беспрецедентную солидарность с народом Ирана. Это чётко прослеживается в публикациях, аналитических материалах, интервью и высказываниях.

Я считаю, что сейчас общественное мнение арабского и исламского мира ближе к народу Ирана, чем когда-либо прежде, и это — одно из благословений этих событий.

Меня радует, что агрессия сионистского режима, по крайней мере, имела такой важный итог: общественное мнение арабского и исламского мира впервые было сплочено и заговорило единым голосом, что привело к региональной солидарности.

Многие годы некоторые стороны пытались создать образ Ирана как угрозы и опасности, но сегодня этот страх исчез, а настоящий враг признан всеми. Израиль много лет пытался перевернуть этот расклад и представить Иран угрозой для региона, но этот план полностью провалился.

Я хотел бы выразить благодарность арабским СМИ, особенно аналитикам и писателям в арабском мире, которые сыграли важную роль в разъяснении и освещении этих позиций. Мы высоко ценим эти усилия и продолжим работать над укреплением единства и солидарности, которые сегодня сформировались.

Конец сообщения/