Столица мировой дипломатии: что стоит за грандиозным проектом Катара?

По сообщению Тасним новости со ссылкой на сайт "Ecoiran", утром в пятницу, 13 июня, всего через несколько часов после того, как Израиль выпустил волну ракет по Ирану, Дональд Трамп одним из первых позвонил эмиру Катара. Трамп надеялся, что шейх Тамим сможет убедить президента Ирана, Масуда Пезешкиана, согласиться на мирное урегулирование через переговоры. Однако этот запрос был отклонён. Иран отказался от диалога, заявив, что не будет вести переговоры под обстрелами.

В последующие дни, в ходе того, что получило название «двенадцатидневная война», катарские власти регулярно находились в контакте с Трампом и Ираном. Один из высокопоставленных катарских дипломатов сказал по этому поводу: «У нас было очень много работы». Он добавил, что хотя опасность нависла над всем регионом, для Катара эти риски были «экзистенциальными».
Катар — небольшая страна, большая часть колоссального богатства которой поступает от подводного газового месторождения, разделённого с Ираном. Между двумя странами сохраняются хорошие отношения. В то же время Катар считается близким союзником США и является местом размещения крупнейшей американской военной базы в регионе. Если бы США вступили в войну, Катар стал бы одной из её прямых мишеней.

По словам этого дипломата, катарские власти немедленно начали искать пути для деэскалации. Однако 22 июня США нанесли удары по трём ядерным объектам Ирана. Для катарского руководства это стало настоящим кошмаром. Тем не менее, уже через 48 часов война завершилась — и Катар сыграл в её завершении ключевую роль.

Выбор Катара в качестве посредника при заключении этого важного перемирия стал результатом двух десятилетий внешнеполитической стратегии Дохи, которая наконец принесла плоды. Британская газета «The Guardian» в аналитическом обзоре подробно рассмотрела противоречивую внешнюю политику Катара.

Жертва ради деэскалации;

23 июня Иран выпустил ракеты по Катару, нанеся удар по авиабазе аль-Удейд — крупнейшему военному объекту США в регионе, где размещены около 10 тысяч американских военнослужащих. Это был первый случай в современной истории Катара, когда территория страны подверглась военному нападению. Один из испуганных жителей Дохи снял видео, на котором ракеты с громким гулом пролетали над его садом, и сказал: «Не могу поверить, что это Катар!».

Всего было выпущено 14 ракет, часть из которых была перехвачена катарскими вооружёнными силами. Катар осудил нападение, однако не стал отвечать на него.По словам Кристиана Котца Ульрихсена, эксперта по Ближнему Востоку из Института государственной политики Бейкера при Университете Pайса, «Катар пошёл на жертву, отказавшись от ответа на удар по американским объектам, чтобы расчистить путь к деэскалации».

После удара по базе аль-Удейд Трамп вновь обратился к катарцам за помощью. В телефонном разговоре с эмиром Катара он пояснил, что Израиль согласился на предложение США о прекращении огня, и теперь Вашингтон хотел бы, чтобы Катар убедил иранцев присоединиться к этому соглашению. 24 июня боевые действия завершились при посредничестве США и Катара.

Мировой посредник;

Катар — это богатая страна с менталитетом маленького государства: мощный игрок, который действует с осторожностью, характерной для более слабых. Его акцент на дипломатии — попытка закрепить шаткое положение небольшого государства в неспокойном регионе, окружённого такими влиятельными державами, как Саудовская Аравия, ОАЭ, Израиль и Иран. Население Катара составляет около 3 миллионов человек, и лишь около 13 % из них — граждане Катара. Основную часть жителей составляют мигранты из арабских стран, Индийского субконтинента и Филиппин. Богатство сосредоточено в руках небольшого числа катарских граждан, которые за последние два десятилетия превратились в одних из самых состоятельных людей мира. Однако даже это богатство не принесло им настоящей безопасности. Один из высокопоставленных катарских чиновников, отвечая на вопрос о том, почему все так напряжённо работают, с усталой серьёзностью сказал: «Было бы замечательно просто вернуться домой и наслаждаться всем этим богатством, но мы не можем себе этого позволить».

И вот так, шаг за шагом, Катар тихо и незаметно превратился в столицу мировой дипломатии. Беседы с высокопоставленными катарскими чиновниками, западными дипломатами, местными и зарубежными экспертами, жителями Катара, а также с участниками переговоров, проведённых при посредничестве Дохи, дают целостную картину: небольшое государство стремительно берёт на себя большую и всё более значимую роль — роль глобального посредника. По всему городу, от дворцов до офисов, разбросаны здания, которые за последние годы стали ареной важнейших переговоров — от вывода американских войск из Афганистана до возвращения украинских детей из Pоссии, освобождения американских заключённых из Ирана, обмена пленными между Израилем и ХАМАС и даже кратковременного перемирия в Газе в начале этого года.

В июле 2025 года Катар участвует в 10 активных посреднических миссиях — некоторые из них проходят в Дохе, а другие за пределами страны. 28 июня катарские представители находились в Вашингтоне, где приняли участие в церемонии подписания мирного соглашения между Демократической Pеспубликой Конго и Pуандой — результат переговоров, начатых Катаром в начале этого года. После участия в церемонии подписания в США доктор Мухаммад бен Абдулазиз аль-Халифи, министр по особым поручениям по иностранным делам и главный посредник Катара, отправился в Венесуэлу. Там Катар выступает посредником между США и Венесуэлой в рамках переговоров по обмену заключёнными и по вопросам, связанным с депортацией венесуэльских мигрантов. На следующей неделе аль-Халифи в Дохе принял израильскую делегацию для начала нового раунда переговоров с ХАМАС. Он заявил: «Всякий раз, когда возникает кризис или конфликт, вы увидите нас», и так сформулировал цель посредничества: «посадить стороны за стол переговоров»

Влияние, которое приобрёл Катар, стало неожиданностью для многих наблюдателей. Это консервативное мусульманское королевство на Ближнем Востоке превратилось в новую площадку для рискованных геополитических соглашений — тех самых, которые до недавнего времени заключались в Женеве и Осло. Однако после 7 октября долгосрочные усилия этой нестабильной страны по утверждению себя в роли глобального посредника начали приносить плоды. Катар, на протяжении многих лет поддерживающий тесные отношения как с США, так и с ХАМАС, стал центральным звеном в переговорах о прекращении огня, а также местом обсуждения гуманитарной помощи и эвакуации раненых. И теперь, когда масштабы конфликта охватили весь Ближний Восток и в него оказались втянуты Соединённые Штаты, роль Катара как посредника превысила рамки стратегии обеспечения собственной безопасности и превратилась в фактор, способствующий безопасности всего мира.

Предыстория

Катар как независимое государство существует всего 54 года. В первые десятилетия после окончания британского протектората в 1971 году Катар практически ничем не выделялся: в отличие от Саудовской Аравии, он не обладал ни нефтяным могуществом, ни религиозным влиянием; не переживал строительного бума, как Дубай; и не имел культурной или политической мощи Египта или Сирии. В 1970–1980-х годах, когда специалисты и рабочие со всего арабского мира мигрировали в нефтедобывающие экономики Персидского залива, лишь немногие направлялись в Катар. Правящая династия Аль Тани в то время не пользовалась широкой известностью, а сам Катар воспринимался скорее как зависимая территория своего крупного соседа — Саудовской Аравии. Для многих жителей региона первое визуальное знакомство с Дохой состоялось в 1996 году — с запуском телеканала «Аль-Джазира». В то время единственным узнаваемым элементом городской архитектуры Катара был отель «Sheraton Doha» — широкое и невысокое здание на побережье.

Пока Катар использовал телеканал «Аль-Джазира» для расширения своего культурного влияния в регионе, он также значительно наращивал финансовую мощь через суверенный инвестиционный фонд «Qatar Investment Authority». Государственные учреждения и частные компании Катара сформировали в Великобритании — стране, в прошлом находившейся под британским контролем — портфель недвижимости общей стоимостью около 100 миллиардов фунтов стерлингов. Среди приобретений — военный гарнизон Челси в 2007 году, небоскрёб «Шард» в 2009-м и известный универмаг Harrods в 2010-м. Во Франции в 2011 году был куплен футбольный клуб «Пари Сен-Жермен», в США — кинокомпания Miramax в 2016-м, а в том же году — знаковый небоскрёб «Asia Square Tower 1» в Сингапуре. Самым смелым шагом Катара в этот период стало получение права на проведение чемпионата мира по футболу 2022 года.

Место, где воплотились все эти великолепные проявления финансовой мощи и политической воли, на самом деле представляет собой довольно спокойное и скромное пространство. Центральным символом города Доха является не небоскрёб, как, например, Бурдж-Халифа в Дубае, а восстановленный исторический рынок с магазинами, кафе и площадками для живых выступлений, где местные жители, туристы и мигранты смешиваются друг с другом.

По вечерам здесь тихо. Для столь небольшого по площади города Доха иногда кажется удивительно просторной и пустынной. В Дохе редко сталкиваешься с толпами, разве что вблизи торговых центров. Несколько сотен тысяч катарских граждан, проживающих в Дохе, составляют привилегированный класс: мужчины в белых одеждах, женщины — в чёрных одеяниях.

Отличие от соседей;

Контраст между Дохой и её яркими соседями содержит много поучительных моментов. На востоке находится Дубай — более оживлённый и шумный, но больше похожий на парк для сверхбогатых со всего мира. На западе — столица Саудовской Аравии, Эр-Pияд, город, который сейчас поздно вечером полон жизни, снял религиозные ограничения на смешение полов и стремится привлечь мировую элиту моды и развлечений, но при этом всё ещё пытается примирить эти изменения со своей традиционной идентичностью.

Эти города, находясь в центре глубоких перемен, переживают своего рода кризис идентичности. Однако поразительно, что быстрые изменения в Дохе и в целом в Катаре не сопровождались кризисом идентичности. Катар — консервативная страна, но не экстремистская. (Употребление алкоголя ограничено и разрешено лишь в таких местах, как гостиничные бары.) Женщины из катарской общины занимают высокие государственные посты, но при этом придерживаются традиционного внешнего вида. Катар с его небольшой, богатой и религиозно однородной (все сунниты) населённостью не боится революций. Ален Фрумерз, директор Центра ближневосточных исследований при Университете штата Джорджия, отмечает: «Хотя мы часто склонны акцентировать внимание на некоторых уязвимых сторонах, на мой взгляд, с точки зрения политической стабильности среди собственного населения они находятся в действительно уникальном положении».

Возможно, именно поэтому катарцы чувствуют себя комфортнее, превращая Доху в пространство для диалога и взаимодействия. «Катарский экономический форум» и «Дохийские дебаты» — два ежегодных события, которые уже более 20 лет проходят в городе и считаются аналогом Давоса для региона Персидского залива. В эти периоды отдельные районы города временно превращаются в центры дискуссий и активности. Однако образ, который Катар пытается представить, имеет свои ограничения. Эти диалоги в основном ориентированы на внешний мир, и Катар выступает как площадка для глобального дискурса, при этом внутренние недостатки и политические решения остаются вне обсуждения.

Как небольшое государство, национальная идентичность Катара во многом определяется его политической структурой. В интервью 2021 года эмир Катара заявил, что его страна исполняет две роли: «поставщика энергии и посредника в обеспечении мира». Первая роль — результат географической удачи, тогда как вторая — сознательный выбор руководства страны, за которым следует всё возрастающая решимость и концентрация усилий.

Дипломатия занимает центральное место в образе, который Катар создает о себе. Конституция 2003 года прямо заявляет, что внешняя политика Катара «основана на принципе укрепления мира и международной безопасности посредством поощрения мирного разрешения глобальных конфликтов».

Похоже, что политическая структура страны действительно воодушевлена тем, что абстрактное обязательство, заявленное более 20 лет назад, теперь стало реальностью. Министр по особым поручениям, аль-Халифи, отметил: «Это не то, что делают многие. Иногда мы чувствуем себя как врачи, пытающиеся найти подходящее лечение для самых сложных случаев и дать пациентам необходимое лекарство».

Вознаграждение, которое Катар ожидает от своей посреднической деятельности, не является ни немедленным, ни материальным. Они не стремятся к инвестиционным возможностям, доступу к сырьевым ресурсам или доле в послесоглашенческих результатах. Один из источников, принимавший участие в недавнем процессе посредничества с участием Катара, отметил: «Они ничего не требуют от участников». Его собеседник подтвердил это: «Единственное, чего они хотели, — чтобы их признали в качестве участника процесса». Pезультатом этой посреднической деятельности становится создание репутации и доверия, что, в свою очередь, углубляет международное влияние и связи — именно то вознаграждение, к которому стремится Катар.

Команда внешней политики Катара;

Основная команда Катара, занимающаяся глобальными кризисами, настолько мала, что все её члены могут уместиться в одном внедорожнике. В неё входят эмир Катара шейх Тамим бен Хамад Аль Тани, шейх Мухаммед бен Абдуррахман бен Джасим Аль Тани — одновременно премьер-министр и министр иностранных дел, а также Мухаммед аль-Халифи, министр по делам посредничества, конфликтов и урегулирования споров.

По словам осведомлённого источника, знакомого с механизмами переговоров, эмир Катара лично звонит мировым лидерам, чтобы убедить их начать процесс посредничества. Именно таким образом Катару удалось убедить президента Pуанды Пола Кагаме в марте этого года прибыть в Доху для участия в мирных переговорах с Демократической Pеспубликой Конго. Даже когда эмир не присутствует на встречах лично, он остаётся на связи с переговорщиками через прямую линию и играет активную роль в принятии ключевых решений.

Сложное искусство посредничества;

автор новой книги о роли Катара в качестве посредника в конфликтах Сансуум Мильтон, отмечает: «Катарцам свойственно играть разные роли на разных этапах». Первая из них — посредник: использование способности вести диалог со всеми сторонами для передачи сообщений между зачастую непримиримыми противниками. Вторая роль — убеждающий: склонение сторон к участию в переговорах и стремление к достижению соглашения. Третья — координатор: организация встреч и предоставление необходимых условий.

По словам источника, непосредственно вовлечённого в переговорный процесс, во время самих встреч катарские посредники часто мастерски вмешиваются в передачу сообщений между переговорными группами — например, смягчают провокационную лексику или смягчают чрезмерные требования, делая предложения более приемлемыми.

Основой всех этих ролей — посредника, убеждающего и координатора — является финансовая роль Катара. Мильтон отмечает, как в 2020 году катарцам удалось «в кратчайшие сроки перевезти в Доху 400 представителей "Талибана"» для участия в финальном этапе переговоров по выходу США из Афганистана. Десятью годами ранее Катар, пообещав сотни миллионов долларов экономической помощи после мирного соглашения, убедил повстанцев из Дарфура начать переговоры с правительством Судана. Одно из преимуществ монархической формы правления и безграничного богатства заключается в том, что можно тратить колоссальные суммы денег, не проходя через сложные административные и бюрократические процедуры.

Конец сообщения/